научная работа
по теме:
"Причины неудач красной армии в начальный период Великой Отечественной войны: мифы и реальность"
учитель истории Беляев А.А.
ученица 9 б кл. Панасенко В.
Введение
Тема моего исследования - «Причины неудач Красной Армии в начальный период Великой Отечественной войны: мифы и реальность». Объект исследования – отечественная историография войны, предмет исследования – результаты изучения причин неудач Красной Армии в исторической литературе.
Целью исследования был поиск ответа на вопрос: являлись ли эти неудачи закономерным явлением или были результатом случайного стечения обстоятельств?
Проблемой исследования было выявление объективных и субъективных факторов, определивших неудачное начало войны, и их соотношение.
Выдвинутая мною гипотеза содержит предположение о том, что поражения Красной Армии были вызваны не только субъективными, но и, в большей степени, объективными причинами, главным образом, из-за неблагоприятного для нее, общего соотношения сил в начале войны.
Актуальность избранной темы исследования определяется сложностью, многообразием связанных с ней научных проблем, дискуссионностью существующих научных гипотез, недостаточной аргументированностью и противоречивостью достигнутых результатов.
В ходе работы над темой исследования я ставила следующие задачи:
Во-первых, подвести итоги научного изучения этой темы в отечественной литературе.
Во-вторых, проанализировать аргументацию участников дискуссий по теме, предлагающих различные подходы к решению связанных с ней научных проблем.
В-третьих, определить состояние и перспективы дальнейшей разработки этой темы.
В работе над темой мною использованы сравнительно-исторический, историко-системный и историко-типологический методы исследования.
Новизна исследования заключается в том, что избранная мною тема в советское время была запретной для отечественных историков или излагалась в жестких рамках идеологической, а не научной парадигмы.
Источники и литература по данной теме разнообразны, но не дают полного и исчерпывающего ответа о причинах неудач. Степень достоверности содержащейся в них информации не всегда достаточно высока. Многие выводы, накопившиеся в исторической литературе, являются лишь предположениями, нуждающимися в критическом переосмыслении и проверке.
В процессе исследования я использовала отечественные и зарубежные источники и литературу, включая мемуары, военные дневники; сборники документов; речи Сталина военного времени; обобщающие труды по истории Второй мировой войны; исследования по проблемам начального периода войны; историографические очерки и журнальные статьи.
Глава I. Советская версия причин неудач Красной Армии в сталинском и хрущевском вариантах и альтернативные подходы к их изучению.
Особенностью отечественной исторической науки советского периода было наличие единственной официальной версии событий, основные положения которой были сформулированы и обнародованы еще во время войны в выступлениях И.В.Сталина.
Версия высшего политического руководства, озвученная и сформулированная Сталиным, содержала указание на следующие главные причины временных неудач Красной армии в начале войны.
1.Внезапность нападения, позволившая противнику захватить наши войска врасплох. По словам Сталина, германская агрессия началась «без объявления войны». Это было «вероломное» нападение на СССР, нарушившее советско-германский пакт о ненападении 1939 г.
2.Отсутствие второго фронта в Европе. Сталин утверждал, что наша страна ведет освободительную войну с Германией и ее союзниками одна, без чьей-либо военной помощи.
3.Военно-техническое превосходство Германии. И.В.Сталин указал на «недостаток у нас танков и отчасти авиации».
Советский Союз вступил в войну, имея армию мирного времени, тогда как Германия располагала полностью отмобилизованной армией военного времени).
4.Пораженческие настроения, низкий моральный дух, недооценка противника накануне и в начале войны в советском обществе. Намек на это содержится в словах Сталина о том, что «необходимо, чтобы наши люди, советские люди поняли всю глубину опасности, которая угрожает нашей стране, и отрешились от благодушия, от беспечности».[1]
Очевидно, что сталинское руководство сводило причины неудач к неблагоприятным внешним факторам, стараясь снять с себя ответственность за неготовность СССР к войне.
После смерти Сталина, в период хрущевской «оттепели» в 50 х. г.г. прошлого века новое советское партийное руководство решило внести некоторые коррективы в сталинскую версию причин военных неудач Красной Армии.
В своем секретном докладе «О культе личности и его последствиях» на XX съезде Коммунистической партии Советского Союза в феврале 1956 г. первый секретарь ЦК КПСС Н.С. Хрущев сосредоточил внимание на внутренних факторах, определивших, по его мнению, неготовность СССР к войне. Главной причиной неудач он считал субъективный фактор, т.е. просчеты и ошибки И.В. Сталина. Неготовность к войне с Германией, по его словам, заключалась в отсутствии серийного производства новейших образцов оружия, в разоружении оборонительных укреплений на старой советско-польской границе, в несвоевременном приведении войск в боевую готовность, в недоверии со стороны Сталина к предупреждениям разведки о сроках нападения противника, в истреблении командных кадров Красной Армии в ходе политических репрессий 30-х гг., и т. д. Из доклада делегаты съезда узнали практике массовых репрессий против честных коммунистов, заподозренных в нелояльности к И.В.Сталину, массовых арестах, ссылках и казнях без суда и следствия, о злоупотреблении Сталиным властью и нарушением им принципов коллективного руководства партией и страной. Единовластие И.В.Сталина, и связанный с ним «культ личности» привели к особо тяжким последствиям в ходе Великой Отечественной войны. Уверовав в свою непогрешимость, мудрость и проницательность, Сталин единолично принимал все решения, связанные с военным строительством и подготовкой к войне, допуская при этом грубые просчеты. Хрущев обвинял Сталина в том, что не были приняты достаточные меры, чтобы хорошо подготовить страну к обороне, хотя такие возможности были.[2]
Начало горбачевской политики гласности во второй половине 80-х гг. позволил историкам выйти за узкие рамки идеологической и политической цензуры. В последние годы опубликовано значительное количество исследований, посвященных событиям кануна Великой Отечественной войны. Привлечение нового документального материала позволило более подробно изучить весь комплекс проблем 1939 — первой половины 1941 г. Появилась возможность исследовать объективные экономические и политические факторы, повлиявшие на неготовность страны к войне. Историки обратили внимание на экономическую неэффективность советской командной экономики и отсутствие должной гибкости, оперативности в принятии государственных решений, в проведении мероприятий оборонного характера в рамках тоталитарного сталинского режима накануне и в начале войны. В то же время за годы перестройки исследователи мало продвинулись по пути решения многих традиционных научных проблем истории войны. Скорее, наоборот, по мере изучения истории Великой Отечественной у историков возникает все больше вопросов, на которые историческая наука пока не может дать ответов. По ряду проблем этого периода до сих пор ведутся ожесточенные дискуссии, зачастую выходящие за рамки исторической науки и определяющиеся политической конъюнктурой.[3]
В процессе переоценки истории советского общества, начавшейся с конца 1980-х гг., в отечественной исторической науке сложились альтернативные подходы к изучению тех или иных вопросов. С распадом Советского Союза советская историография формально перестала существовать, однако прошедшие годы показали, что идеи, характерные для нее, продолжают оказывать существенное влияние на современную историческую науку.
Объективными трудностями на пути исторического познания немедленно воспользовались недобросовестные публицисты и политики, которые еще в годы гласности попытались превратить историю войны в оружие борьбы со своими политическими и идеологическими противниками.
Широкий резонанс среди отечественных историков, публицистов вызвала публикация книги В. Суворова «Ледокол»,[4] в которой бывший советский разведчик, бежавший на Запад, коренным образом пересматривал общепринятые в отечественной науке выводы о причинах, характере Второй мировой и Великой Отечественной войн. В этой и других своих книгах[5] Суворов пытался доказать, что главным виновником войны являлся не Гитлер, а Сталин. Не использовав ни одного нового источника, В. Суворов утверждал, что советско-германским пактом о ненападении 1939 г. Сталин намеренно провоцировал Гитлера на войну против западных держав с тем, чтобы потом, когда эти противники истощат друг друга, без особых усилий завоевать Европу для расширения влияния коммунизма. Гитлер якобы с июля 1940 г. знал, что будет обманут и поэтому начал превентивную войну, которая на несколько дней предупредила нападение СССР на Германию. Сталин готовил наступательную войну против Германии. Если бы Сталин не упустил благоприятный момент для осуществления агрессивного плана нападения на Германию, последняя была бы легко разгромлена еще в начале войны. Но Гитлер опередил Сталина и германские войска 22 июня 1941 г. нанесли упреждающий удар по изготовившейся к нападению Красной Армии. Успешно сдержать этот удар германских войск Красная Армия не смогла, потому что она готовилась к наступательной, а не к оборонительной войне.
Суворов фактически вернулся к теории «превентивной войны», которую использовал сам Гитлер, а после войны и некоторые германские историки, политики и генералы, чтобы снять с нацистской Германии ответственность за развязывание войны против СССР. Эта теория давно опровергнута и западными, и отечественными исследователями как ненаучная. Но она остается удобным инструментом пропаганды и оправданием всякой агрессии.[6] Очевидно, что Суворов искусственно противопоставляет наступление обороне, хотя в военном искусстве эти два понятия неразрывно связаны между собой. Он совершенно неоправданно отождествляет наступательную войну с войной агрессивной, не делая между ними никакого различия. Суворов использовал выдержки из доклада Хрущева на XX съезде КПСС «О культе личности и его последствиях», для доказательства наличия у Сталина агрессивных планов в отношении Германии. Примеры «сталинских ошибок и просчетов в военной политике» накануне войны, приводимые Хрущевым в этом докладе, по мнению Суворова, свидетельствуют не о том, что страна была неподготовлена к войне, а о том, что Сталин готовился к нападению против Германии, а не к отражению гитлеровской агрессии против СССР.
Книги Суворова не отличались ни новизной основных идей и выводов, ни оригинальностью и логичностью изложения и аргументации. Главными методами Суворова был поиск слабых мест и противоречий в советской версии истории Великой Отечественной войны и ее поверхностная и ненаучная критика. Суворов сделал ставку на то, что мало кто из исследователей Великой Отечественной войны детально знал особенности организационной структуры Красной Армии и германских войск, теорию военного искусства, историю развития военной техники того времени. Манипулирование цифрами, малоизвестными фактами создавало ложное впечатление у массового, неподготовленного читателя о глубокой эрудиции автора, безупречной логике и научной обоснованности его аргументов, неопровержимой истинности его выводов. Не стеснялся Суворов и искажать содержание источников, на которые он опирался, в расчете на то, что мало кто из его читателей и критиков найдет время для проверки приводимой в книге информации. Опровергая часть ненаучных советских мифов о войне, Суворов не стеснялся использовать другие советские мифы для обоснования своей версии, или создавать новые.
Значение книг Суворова заключалась в том, что они дали толчок новой научной дискуссии по основным проблемам истории войны. Однако большинство историков оказалось к ней неподготовлено.
Многие из них встали на сторону Суворова, ссылаясь на частично опубликованные черновые наброски советского плана стратегического развертывания войск у западных границ СССР для ведения наступательной войны против Германии.[7] Исходя из данных о советском военном планировании, некоторые авторы считают в июле 1941 г. советские войска могли нанести упреждающий удар по Германии. Сторонники традиционной версии решительно возражают против самой постановки вопроса, утверждая, что никакой подготовки к нападению на Германию не велось.[8]Они ссылаются на то, что до сих пор не найдены документы, подтверждающие версию о том, что советское руководство приняло политическое решение о нанесении упреждающего удара по Германии.
Создается впечатление, что дискуссия зашла в тупик и ведется не по существу проблемы, а по второстепенным вопросам, от ответа на которые не зависит достижение научной истины. Например, большинство историков сосредоточило главное внимание на обсуждении характера планов стратегического развертывания Красной армии накануне войны, с целью найти ответ на вопрос: к какой войне (оборонительной или наступательной) готовился Сталин в 1941 г.?
На мой взгляд, необходимо в первую очередь разобраться в том, существовали ли объективные причины неудач Красной Армии в начале войны, и был ли у Сталина в 1941 г шанс избежать военной катастрофы?
Глава II. Дискуссионные проблемы исследования причин военной катастрофы 1941 г.: мифы и реальность.
Главным последствием неготовности к войне того или иного государства являются его крупные военные поражения, и, в худшем случае - проигрыш всей войны. Перед правительствами терпящих военные неудачи государств неизбежно возникает задача объяснить собственному народу и мировому сообществу причины поражений.
Содержание этого ответа определяют многие факторы: результаты войны, степень изученности этой проблемы, тип политического режима, цели внутренней и внешней политики государства.
Проблема внезапности войны нацистской Германии против Советского Союза остается весьма актуальной. По этому поводу высказываются различные мнения, нередко прямо противоположные. Одни исследователи утверждают, что внезапность имела место, так как советские войска к началу войны не были приведены в боевую готовность. Даже начальник генерального штаба сухопутных войск вермахта генерал-полковник Ф. Гальдер писал о том, что «наступление германских войск застало противника врасплох»[9].
Другие историки отрицают наличие внезапности в нападении Германии на СССР, ссылаясь на то, что советское руководство знало о приближавшейся войне, а страна и армия заблаговременно к ней готовились.
Большинство участников дискуссии вокруг проблемы внезапности имеет очень много общих подходов к ее решению. Например, мало кто сомневается в том, что советское и политическое руководство за год до начала войны получало много сведений о сосредоточении германских войск вдоль западных границ СССР, об мероприятиях, свидетельствовавших об антисоветских намерениях германского руководства, о подготовке к участию в войне на стороне Германии Румынии, Венгрии, Финляндии, о планах возможных действий вермахта и сроках начала войны.
Не подлежит сомнению тот факт, что Сталин не доверял разведке, ставил под сомнение ее данные, всячески стремился избежать войны с Германией, по крайней мере, в 1941 году. Сталин надеялся отодвинуть войну на более поздний срок с помощью искусного ведения дипломатических отношений с Германией и другими капиталистическими странами.
Однако из одних и тех же фактов историки часто делают противоположные выводы.
Согласно первой точке зрения, фактор внезапности изобрел Сталин для оправдания собственных просчетов.[10] Советской разведке удалось своевременно политические и стратегические замыслы Германии, связанные с нападением на СССР. Вина за просчеты в оценке возможного времени нападения Германии на СССР, за внезапность войны для страны, ее армии и народа ложится в первую очередь на Сталина, возглавлявшего руководство партией и страной. Чрезмерная вера Сталина в свой прогноз, в свое понимание военных и политических процессов, нежелание изменить свои оценки вопреки объективным данным разведки были решающими факторами, приведшими к просчетам в определении сроков нападения Германии на СССР.
Согласно второй точке зрения, которая мне кажется более аргументированной, анализ доступных материалов по истории советской разведки накануне войны показывает, что советская разведка не смогла добыть и представить руководству материалы, которые давали бы однозначный ответ на вопрос о намерениях Германии летом 1941 г.[11]
В такой же ситуации оказались и разведки других великих держав. Ни английская, ни немецкая, ни французская, ни польская, ни швейцарская дипломатические службы и разведки накануне Второй мировой войны не сумели добыть детальную, конкретную и прежде всего точную информацию, на которой их правительства должны были основывать свои решения и действия.[12] Поэтому вряд ли стоит утверждать, что советская разведка работала плохо как до войны, так и в ее начале. Советская разведка добыла максимально возможный объем информации. Но в условиях дезинформации и высокоэффективных мер по сохранению секретности, проводимых германскими спецслужбами, эта информация оказалась слишком противоречивой, неполной, что не позволяло советскому руководству объективно оценить обстановку в мае-июне 1941 г. И когда советское руководство сумело правильно оценить опасность войны, привести войска в боевую готовность уже не уже не успевало.
Упреки в адрес руководства гитлеровской Германии в вероломном нарушении советско-германского пакта о ненападении 1939 г., «без объявления войны», брошенные Молотовым и Сталиным в самом ее начале, были явно рассчитаны на советскую, плохо информированную, аудиторию.
В первый же день войны нарком иностранных дел СССР В.М. Молотов получил от германского посла в Москве графа Шуленбурга официальное сообщение о том, что нацистское руководство объявило СССР войну «с целью предупредить готовящееся нападение русских».[13]
Вероломство Гитлера, постоянно нарушавшего нормы международного права, в том числе и договоры о ненападении с другими странами, еще до начала Великой Отечественной войны хорошо было известно Сталину. В предвоенные годы вероломство лидеров великих держав, в том числе Англии, Франции и СССР по отношению к своим союзникам и противникам, соседним государствам, было скорее правилом, а не исключением. Но по степени вероломства, непредсказуемости и агрессивности Гитлер и Сталин не имели себе равных в предвоенном мире. Секретный протокол пакта о ненападении 1939 г. является примером вероломного тайного сговора двух агрессоров, который привел к разделу Польши, оккупации СССР государств Восточной Прибалтики, нападению СССР на Финляндию в начале Второй мировой войны. И Сталин, и Гитлер не верили, что пакт о ненападении будет честно соблюдаться обеими сторонами и готовили свои армии к войне друг с другом.
Позже, в феврале 1942 г., подводя итоги зимнего контрнаступления советских войск, в своем приказе, обращенном к Красной Армии, И.В. Сталин вынужден был признать, что «судьба войны будет решаться не таким привходящим моментом, как момент внезапности, а постоянно действующими факторами: прочность тыла, моральный дух армии, количество и качество дивизий, вооружение армии, организаторские способности начальствующего состава армии». Из этого теоретически правильного рассуждения Сталин, находясь под впечатлением первых военных успехов Красной Армии, сделал неверный практический вывод: «Теперь уже нет у немцев того военного преимущества, которое они имели в первые месяцы войны в результате вероломного и внезапного нападения. Момент внезапности и неожиданности, как резерв немецко-фашистских войск, израсходован полностью». Он по - прежнему был склонен переоценивать роль внезапности нападения в успехах германских войск и в неудачах Красной Армии в 1941 г. Верховный Главнокомандующий объявил армии и народу, что «тем самым ликвидировано то неравенство в условиях войны, которое было создано внезапностью немецко-фашистского нападения».
Сталин поспешил заявить о том, что «стоило исчезнуть в арсенале немцев момента внезапности, чтобы немецко-фашистская армия оказалась перед катастрофой».[14] Но вскоре новая полоса крупных военных неудач Красной армии на южном фланге Восточного фронта весной и летом 1942 г. показала, что прогноз И.В. Сталина на скорое поражение Германии не оправдался.
Сталинское руководство тогда, не в первый, и не в последний раз недооценило силы противника и переоценило силы Красной Армии. Коренной перелом в войне в пользу Красной Армии завершился только в 1943 г.
В своей речи в ноябре 1941 г. Сталин заявлял о том, что «наша страна ведет освободительную войну с Германией и ее союзниками одна, без чьей-либо военной помощи», ссылаясь на отсутствие второго фронта в Европе. Это заявление было далеко от истины. Во-первых, уже 22 июня 1941 года британский премьер-министр Черчилль предложил «оказать России и русскому народу всю ту помощь, какую мы только сможем». С начала сентября Великобритания начала поставки военной техники Советскому Союзу на условиях ленд-лиза, т. е. в долг, а 1 октября 1941 года в Москве был подписан протокол, согласно которому западные державы обязались поставлять в СССР ежемесячно 400 самолетов, 500 танков, большое количество грузовых автомобилей и многое другое. Вооруженные силы Великобритании отвлекали с восточного фронта значительную часть германских военно-воздушных сил и флота. Уже в октябре 1941 г. Сталин располагал разведывательной информацией о том, что Япония не откроет «второй фронт» против СССР на Дальнем Востоке, так как готовится к войне на Тихом океане и в странах Юго-Восточной Азии, против США и Великобритании. Через месяц после цитируемого мною ноябрьского выступления Сталина Япония действительно совершила нападение на военные базы США и Великобритании. Советские войска, перебрасываемые с Дальнего Востока благодаря созданию союзниками «второго фронта» против Японии, сыграли огромную роль в успехе советского контрнаступления под Москвой.
Не подтверждается тезис Сталина о численном и качественном военно-техническом превосходстве Германии над Советским Союзом. Накануне 22 июня 1941 г. СССР имел шестикратное превосходство над Германией в танках и четырехкратное в самолетах. Советские танки и самолеты устаревших конструкций не уступали по боевым качествам однотипным немецким танкам и самолетам, а новейшая советская техника часто имела значительное превосходство над немецкой боевой техникой. Советская оборонная промышленность по сравнению с промышленностью Германии накануне войны производила в месяц большее количество танков и самолетов. Вопреки утверждению Сталина, никакой «нехватки» танков и самолетов в начале войны Красная армия не испытывала.[15]
Позже, Сталин, в своем майском приказе 1942 г., вынужден был признаться, что «у Красной Армии для победы над врагом не хватает «умения полностью использовать против врага ту первоклассную технику, которую предоставляет ей наша родина».[16]
«Пораженческие настроения», низкий боевой дух растерянность и паника, о которых не раз заявляло сталинское руководство, действительно были нередким явлением в первые дни войны для многих частей Красной Армии, оказавшихся на острие главных ударов немецко-фашистских войск, под угрозой обхода и окружения. Об этом же свидетельствуют воспоминания не только рядовых солдат и офицеров, но и мемуары советских полководцев.[17]
Такие настроения были характерны в период военных неудач для армий во всех войнах. На самом деле, пораженческие настроения были следствием военных поражений, а не наоборот.
Слова Сталина в том, что советские люди в начале войны проявили благодушие и беспечность и недооценивали противника, следует в первую очередь предъявить советскому руководству и советским средствам массовой информации. Это результат просчетов высшего руководства в области военно-патриотического воспитания, идеологической подготовки советских людей к предстоящей войне. После подписания пакта 1939 г. о ненападении, открытая антифашистская пропаганда в СССР, направленная против Германии, была запрещена. Советское правительство 14 июня 1941 г. перед самой войной выступило с заявлением о том, что СССР и Германия неуклонно соблюдают условия пакта, и слухи о назревающей войне между ними являются беспочвенными. Одновременно советским людям средствами массовой агитации и пропаганды год внушалась мысль о том, что Красная Армия «всех сильней» и способна дать сокрушительный отпор любому агрессору «на его собственной территории», вести наступательную войну «малой кровью».[18] Но неудачное начало войны серьезно подорвало веру в непобедимость Красной Армии у части советских людей.
Одной из причин массового предательства среди части советских граждан заключалась и в том, что традиционный патриотизм с приходом к власти большевиков стал отождествляться с «буржуазным национализмом» и считаться « пережитком капитализма», с которым в СССР активно боролись. В противовес традиционному патриотизму школа и средства массовой пропаганды воспитывали советских граждан в духе пролетарского интернационализма и классовой борьбы.
В начале войны Сталин быстро осознал, что одними насильственными репрессивными мерами боевой дух армии и народа поддерживать невозможно. Он был вынужден прибегнуть к мобилизации патриотических чувств и традиций -одному из самых мощных факторов борьбы с фашистской агрессией. На военном параде 7 ноября 1941 г в Москве он напомнил о богатых военно-патриотических традициях дореволюционной России, к авторитету и примеру выдающихся патриотов, полководцев и защитников Отечества.[19]
Не все обвинения, выдвинутые в докладе Н.С. Хрущева «О культе личности и его последствиях» в качестве аргументов в пользу его версии о личной ответственности Сталина за неподготовленность СССР к войне, следует считать справедливыми.
Например, в отечественной литературе давно утвердилось мнение Хрущева о том, что ошибкой сталинского руководства было решение о разоружении оборонительных сооружений на старой советско-польской границе («линия Сталина»), в то время как оборонительные сооружения на новой западной границе с Германией («линия Молотова») к началу Великой Отечественной войны оказались недостроенными. По утверждению В. Суворова, германская армия в течение Второй мировой войны подобных оборонительных сооружений не прорывала, и если бы линия Сталина была сохранена, то она стала бы непреодолимым препятствием для германских войск[20].
На самом деле, еще в Первую мировую войну, когда впервые возник «позиционный кризис» (трудности с прорывом оборонительных сооружений противника), немцы первыми сумели его преодолеть, используя в качестве средств прорыва тяжелую артиллерию и штурмовые группы - специально обученных солдат, вооруженных гранатами, дымовыми шашками, огнеметами, взрывчаткой для подрыва бетонированных сооружений.
Во Вторую мировую войну, с развитием мощных средств наступления (в том числе танков и авиации) уже невозможно было создать систему укреплений, непреодолимую для современной армии. Например, в течение одного дня в 1940 г германская пехота при поддержке артиллерии и авиации сумела прорвать линию Мажино-систему мощных оборонительных сооружений на франко-германской границе. Во время советско-финляндской войны 1939-1940 гг. советские войска сумели преодолеть финские укрепления на «линии Маннергейма». Поэтому строительство сплошной линии укреплений на всем протяжении западной границы СССР от Балтийского моря до Черного было бы с военной и экономической точек зрения бессмысленной затеей. Для строительства такой системы укреплений у СССР не хватило бы ни времени, ни средств. И для ее прикрытия не хватило бы никаких войск. Ограниченные экономические ресурсы, выделяемые на военные цели, разумнее было потратить на создание мощной, боеспособной и хорошо вооруженной армии, а не закапывать их в землю. Укрепления на западной границе СССР строились для прикрытия крупных промышленных центров и наиболее важных стратегических объектов. Они сыграли заметную роль в обороне Киева и Ленинграда. Но сорвать германские наступательные операции в начале войны укрепленные районы не помогли. Используя широкие «коридоры» между укрепленными районами, германские войска просто их обходили. Стремительное наступление противника привело к тому, что наши войска иногда не успевали занять укрепленные районы, а, в том случае, когда успевали, надолго удержать врага не могли. Доты 30-40 гг. не имели возможности кругового обстрела, что давало возможность германским штурмовым группам подбираться к укреплениям вплотную, блокировать и уничтожать их гарнизоны.
В советской исторической литературе неудачное начало войны объяснялось тем, что мосты через пограничные реки не были заминированы и в результате внезапного нападения были захвачены противником. Продолжая эту тему, В. Суворов утверждает, что если бы этого не случилось, а советское командование вовремя отвело войска за Березину и Днепр, германские войска, столкнувшись с трудностями форсирования крупных водных рубежей, не смогли бы продвинуться так быстро и далеко вглубь страны.
На самом деле водные преграды довольно легко преодолевались вермахтом в 1941-- 1942 гг. и Красной Армией в 1944-- 1945 гг. инженерными средствами, понтонами и сборными мостами. У немцев в 1941 г. не было плавающих танков, но зато были автомобили-амфибии, танки, способные передвигаться по дну рек, были понтонные парки, сборные металлические мосты.[21]
Несмотря на значительное количество публикаций, касающихся репрессий военных кадров во второй половине 30-х гг., тема эта продолжает оставаться актуальной, поскольку не нашли однозначного объяснения ни причины репрессий, ни их последствия.
Вслед за Хрущевым многие историки по- прежнему придерживаются мнения о том, что в результате массовых чисток, арестов и расстрелов армия оказалась фактически обезглавленной, лишившись наиболее талантливых образованных и профессионально подготовленных командных кадров.
Массовые репрессии в Красной Армии многие исследователи считают одной из основных причин ее низкой боеспособности в начале войны. Подобные суждения опровергаются на основе анализа образовательного уровня различных категорий командного состава накануне войны, и его численности.
В сравнении с другими армиями, наша армия была самой насыщенной начсоставом. Например, если в 1939 году на 1-го офицера РККА приходилось 6 рядовых, то в вермахте - 29, в английской армии -15, в французской - 22, японской - 196. Очевидно, что некомплект был во многом искусственным, в его основе лежал не недостаток офицерских кадров, а излишнее количество штатных должностей. Одной из основных причин этого являлось то, что в РККА не было полноценного унтер-офицерского корпуса. Функции унтер-офицеров вынужден был выполнять средний комсостав, отсюда и его многочисленность.
Некоторое падение доли офицеров, имеющих среднее военное образование в 1938-1939 гг. объясняется не репрессиями, а значительным притоком в армию офицеров из запаса, из сверхсрочников, и, особенно, офицеров, окончивших курсы младших лейтенантов. Именно их деятельность, а не репрессии, в значительной степени снизили уровень боевой подготовки в войсках. В то же время в предвоенные годы наблюдается устойчивая тенденция к увеличению процента офицеров, имеющих академическое образование. В 1941 году этот процент был наивысшим за весь межвоенный период и равнялся 7,1 %. До репрессий, в 1936 году эта цифра составляла 6,6. Проведенные расчеты показывают, что в период репрессий наблюдался устойчивый рост количества начсостава имеющего среднее и высшее военное образование. Главным недостатком офицерского корпуса перед войной являлась низкая подготовка огромной массы командиров среднего звена. Значительная группа офицеров с невысоким уровнем образования, влившаяся в РККА в предвоенные годы, была неизбежным следствием ее незапланированного развертывания.
Вред, нанесенный репрессиями, заключался в нагнетании атмосферы страха и неуверенности среди командного состава, который не отличался инициативой, способностью брать ответственность на себя, свободой и самостоятельностью в принятии решений.[22]
Неверным является утверждение Суворова о том, что сам факт наличия у СССР планов наступательной войны является доказательством подготовки СССР упреждающего удара против Германии. Все государства-участники двух мировых войн, как правило, планировали наступательную войну даже в том случае, если военное превосходство было на стороне потенциального противника. Наступательный характер военных планов того или иного государства не является признаком его агрессивных намерений или признаком миролюбия. Это метод ведения войны, и ничего более.
Не соответствует действительности утверждение Суворова о том, что если бы СССР планировал оборонительную войну, то смог бы избежать тяжелых поражений в самом ее начале. Оборона и наступление неразрывно связаны между собой. Обороняющаяся сторона постоянно находится под угрозой поражения. В более выгодном положении оказывается та сторона, которая наносит первый удар в нужное время и в нужном месте, а не ждет, когда это сделает противник, Наступление позволяет спутать военные планы противника, навязать ему свою волю и сценарий развития событий, дезорганизует управление его войсками. Пассивная оборона или отступление в годы Великой Отечественной войны были для Красной Армии всегда гораздо опаснее активных наступательных действий и чаще приводили к тяжелым потерям и поражениям. Тактика и стратегия наступательных действий даже в самых неблагоприятных условиях давали советским войскам гораздо больше шансов на успех.[23]
Спорным остается вопрос о роли Сталина в Великой Отечественной войне. Никто не отрицает его личной ответственности как главы правящей Коммунистической партии и Советского государства за неготовность СССР к войне с Германией, за неудачное для Красной Армии начало войны. Природа сталинского режима и произвол сталинского единовластия нередко усиливали масштабы этих неудач. Однако нерешенной остается проблема о соотношении объективных (не зависящих от Сталина) и субъективных (являющихся результатом его просчетов и ошибок) факторов военных поражений. Мне кажется, многие отечественные историки, с легкой руки Н.С. Хрущева, до сих пор склонны абсолютизировать негативное влияние сталинского режима и культа личности на боеспособность Красной Армии. Сам по себе тип политического режима не является показателем закономерности поражения или закономерности победы в войне. Германия долгое время не знала поражений, хотя нацистский режим, как и сталинский, тоже был тоталитарным, диктаторским. Демократические режимы Франции, Великобритании и США не являлись гарантией для этих государств от военных неудач и ошибок и просчетов политических лидеров в первый период Второй мировой войны. Интересно, что в своих мемуарах битые германские и советские генералы, как правило, склонны объяснять свои военные неудачи произвольным вмешательством в планирование и проведение военных операций со стороны Гитлера[24] или Сталина, забывая, что ответственность за поражения не в меньшей степени ложится и на высшее военное руководство.
По меткому выражению одного из отечественных исследователей, о бездарности правительства и командования, их неготовности к войне можно «написать про любую войну и любую страну».[25]
Ни одно государство не в силах заранее учесть великое множество различных факторов, которые обеспечивают победу над врагом, и создать для нее заранее необходимые условия. Ни одно правительство не в состоянии заранее предвидеть, какими ресурсами и каким военно-экономическим потенциалом должно обладать государство для обеспечения минимальных потребностей для ведения войны и обеспечения победы над противником. Опыт двух мировых войн наглядно показал, что ни одно из государств-участников этих войн, как в лагере победителей, так и в лагере побежденных, не было в полной мере готово к военным действиям мирового масштаба, несмотря на гонку вооружений и военные реформы в предвоенные годы.
Глава ІІІ. Имелись ли объективные причины поражения Красной Армии в 1941 году?
Общий военно-экономический потенциал Германии, вместе с ее союзниками и оккупированными Германией странами Европы накануне войны почти вдвое превышал военно-экономический потенциал СССР. [26]
Германия и зависимые от нее страны Европы значительно превосходили СССР по производству угля, чугуна и стали, алюминия, электроэнергии, станков.
В то же время СССР по общему объему промышленного производства накануне войны занимал первое место в Европе, опережая Германию, особенно по выпуску военной продукции. Последнее обстоятельство объясняется не слабостью германской промышленности, а тем, что до середины 30-х гг. по условиям Версальского мирного договора Германия не имела права производить тяжелое вооружение на своей территории.
Германия в 1941 г. воевала в основном за счет ресурсов оккупированной Европы[27], и к переводу собственной промышленности на военные рельсы приступила только в 1942 г.
Советская экономика также не была полностью переведена на выпуск военной продукции, но по другой причине. Советское руководство, не имея достоверной информации о сроках нападения Германии на СССР, запоздало с завершением военной мобилизации производства.
Советский Союз в войне с Германией мог рассчитывать главным образом на использование своих собственных экономических ресурсов, а также на значительную военно-экономическую помощь союзников. Общий военно-экономический потенциал антифашистской коалиции значительно превосходил военно-экономический потенциал государств агрессивного блока во главе с Германией. Но этот потенциал 1941 г не был еще полностью мобилизован. Слабо изучено соотношение качественных показателей экономического развития Германии и СССР (производительности труда, технического уровня, организации и культуры производства). Очевидно, что по этим общим качественным показателям промышленного развития Германия значительно опережала СССР. Многие неблагоприятные для нашей страны факторы войны прямо или косвенно связаны с относительно низким уровнем экономического и культурного развития СССР – молодой среднеразвитой индустриальной державы, по сравнению с Германией - самой передовой европейской индустриальной державой. Этот разрыв в уровнях развития и был основной объективной причиной неудач Красной Армии.
1.Из - за ограниченности экономических ресурсов, более низкого культурного и образовательного уровня населения СССР не располагал к началу войны, в отличие от Германии, первоклассной армией. Этот факт на переговорах с союзниками признавал и сам И.В. Сталин.[28]
2. Несмотря на проведение перед войной целого ряда мероприятий по скрытой мобилизации, РККА, в отличие от германской армии, оставалась армией мирного времени.
Нет причин считать такое положение одним из просчетов, допущенных руководством СССР при подготовке к войне. Наличие в мирное время армии, отмобилизованной и подготовленной к войне - непосильное бремя для экономики любого государства, за исключением государств-агрессоров, чье руководство уже приняло политическое решение развязать войну. Сталин же предполагал, что СССР сможет избежать войны с Германией 1941 г. Он не мог себе позволить держать в 1941 г. в бездействии многомиллионную армию военного времени.
Неотмобилизованная дивизия подобна часам без пружинок и шестеренок внутри. Функционировать как полноценный механизм она еще не может. Стрелковые дивизии и многие механизированные корпуса Красной Армии нуждались в пополнении вооружением, автотранспортом, людьми, развертывании тылов. Открытая мобилизация была в СССР объявлена уже после начала боевых действий. Немцам обеспечили успех начального периода войны скрытая мобилизация и сосредоточение, которые они завершили еще накануне Второй мировой войны.
3.Неудачным было развертывание советских войск, равномерно разбросанных по всей западной границе и находившихся на большом расстоянии друг от друга. Такое расположение не обеспечивало достаточной плотности боевых порядков, взаимодействия войск, необходимых и для успешной обороны и для наступления. Противник получал возможность создавать многократное превосходство в силах и громить наши войска, не успевавшие вовремя придти друг другу на помощь, по частям.
Неудачное развертывание Красной Армии объясняется многими факторами: огромной протяженностью западной границы, не имеющей труднопреодолимых естественных препятствий для продвижения противника, отсутствием информации о возможных направлениях его главных ударов, немногочисленностью войск прикрытия, отсутствием развитой транспортной системы и т. д.
4.Германия располагала эффективными средствами для проведения наступательных операций – танковыми, моторизованными дивизиями и авиационными соединениями. Они обладали, более совершенной, по сравнению с механизированными корпусами и авиационными частями Красной Армии, организационной структурой, включающей подразделения разных родов войск и обеспечивающей их эффективное взаимодействие на поле боя.
Например, танковые дивизии предназначались не просто для танкового удара по обороне, а для удара в глубину, самостоятельных действий в глубине боевых порядков противника и его тылах. Подвижность этих соединений позволяла скрытно, быстро и неожиданно для противника перебрасывать крупные силы на многие сотни километров с одного участка фронта на другой, и создавать там необходимый перевес в силах и средствах. Подвижность мехсоединений позволяла им сокрушать подходящие к месту прибытия фронта резервы, окружать пехотные соединения противника до того, как они смогут отойти, вырваться из клещей. В обороне механизированные части, как наиболее подвижные резервы, перебрасывались к месту прорыва, стремясь разбить прорвавшиеся танковые соединения врага в бою или даже окружить их. Одним словом, должен быть собранный из нужных винтиков и деталек механизм; если каких-то элементов будет не хватать, механизм остановится, несмотря на качественное исполнение одного конкретного болтика.
Для этого нужна была высокая скорость передвижения, для этого сажали пехоту на грузовики, грузили на автомашины топливо, боеприпасы, буксировали артиллерию механической тягой, тракторами. Успехи вермахта в начальном периоде Второй мировой войны были предопределены новаторскими решениями в области создания самостоятельных танковых соединений. В то время как в СССР только теоретически обсуждался вопрос организации такого соединения, в Германии в 1935 году были созданы первые три танковые дивизии.
Советский механизированный корпус по штату имел по сравнению с германской танковой дивизией вдвое больше танков, но значительно уступал ей по количеству противотанковой и зенитной артиллерии, пехоте и автотранспорту.[29]
По этой причине советские танки постоянно вводились в бой без поддержки своих далеко отставших подразделений пехоты и артиллерии, без воздушного прикрытия, без топлива и боеприпасов, что неизбежно обрекало их на полное истребление даже в боевых столкновениях с германскими пехотными дивизиями. Советские механизированные корпуса были разгромлены противником уже в приграничных сражениях первых дней войны и вскоре были расформированы. Роль подвижных соединений в начале войны вынуждены были играть кавалерийские дивизии и корпуса - самые боеспособные части Красной Армии начального периода войны.
Советские подвижные механизированные соединения современного типа-танковые корпуса, чья организационная структура создавалась на основе заимствования организационной структуры германской танковой дивизии, стали формироваться только весной 1942 г.[30]
5.Офицерский и унтер-офицерский корпус германской армии, традиционно являлся лучшим в мире, отличался высоким уровнем образования, профессионализма, дисциплины и организованности, обладал богатым боевым опытом двух мировых войн. Отчасти это объясняется тем, что довоенная армия Веймарской республики была профессиональной[31] и состояла в основном из офицеров и унтер – офицеров кайзеровской Германии, прошедших Первую мировую войну. Этот высокий уровень профессионализма и боевого опыта унаследовал впоследствии и командный состав вооруженных сил гитлеровской Германии.
Так почему же РККА не удалось решить кадровую проблему?
Германия на 3 года раньше СССР (с 1936 г.) начала переход от армии профессиональной к массовой, на основе всеобщей воинской повинности.
Конечно, определенную роль сыграли экономические соображения — слишком дорого обходился выпускник военного училища стране, задыхавшейся из-за нехватки квалифицированных кадров. Во второй половине 1920-х гг. имущественное положение комсостава было настолько бедственным, что руководство военного ведомства неоднократно обращалось в высшие инстанции страны с предложениями о мерах повышения материального благосостояния командного состава, разъясняя, что в существующих условиях нельзя набрать в военные учебные заведения курсантов с необходимыми интеллектуальными, физическими и моральными показателями. Не было ни достаточного числа так необходимых специалистов, ни сложившихся школ, ни традиций эксплуатации вооружения и военной техники. Взять их в необходимом количестве (да еще с нужной квалификацией) в ту пору для РККА было практически негде.
Например, в Красной Армии в 1939-1940 гг. иногда полками командовали сержанты, а дивизиями – капитаны. В германской армии все командиры батальонов и более крупных частей имели, как правило, высшее академическое военное образование.
Красной Армии надо было еще хотя бы несколько лет относительно спокойного развития, плановой боевой учебы, терпеливого воспитания и выращивания элиты армии, крепких средних и младших командиров, сержантского состава. К 1941 г. только-только начали складываться традиции оперативной и боевой подготовки, обогащенной опытом конфликтов 1939–1940 гг. Есть все основания полагать, что РККА через сравнительно короткий отрезок времени стала бы одной из сильнейших армий мира. Но доучиваться пришлось уже в ходе сражений, оплачивая науку большой кровью.[32]
Заключение
Мы по праву гордимся великой победой, одержанной советским народом в Великой Отечественной войне над гитлеровской Германией. Победа эта была завоевана в жестоких кровопролитных сражениях. Враг был силен, опытен и коварен. Советский народ вынес на своих плечах главное бремя борьбы с немецко-фашистским агрессором. Самая жестокая из войн, которую когда-либо пришлось вести людям на земле, была ими выиграна.
Легче и проще говорить о победах. Война, эта величайшая трагедия, имела не только блистательный конец, но и тяжелое начало. О причинах, приведших к поражениям начального периода войны, по словам одного из первых советских историков, попытавшихся честно разобраться в них, нельзя говорить скороговоркой, ибо такой подход не только наносит ущерб исторической правде, не только принижает героизм советских воинов, проявленный ими в начальный период войны, и величие нашей победы в войне, начатой в исключительно неблагоприятных условиях, но и объективно наносит ущерб интересам нашего государства, наталкивая на неверные выводы из тех уроков, которые были преподаны нам историей.[33]
Сражения 1941 г. — это не череда ошибок и беспорядочного бегства. Это напряженная борьба, в которой у обоих противников были как успехи, так и неудачи. В силу целого ряда объективных и субъективных причин, которые уже упоминались, успехов у немецких войск было больше.
Независимо от негативных последствий военно-политических и дипломатических просчетов сталинского руководства накануне и в начальный период войны, у СССР в 1941 г. не было никаких шансов избежать военной катастрофы.
Наша армия, отличавшаяся исконной готовностью к самопожертвованию, традиционным стоицизмом, безусловной преданностью Родине, была, увы, армией мирного времени и опиралась на экономику страны, которая лишь незадолго до начала войны стала среднеразвитым индустриальным государством.
Противостоявшая ей германская армия была вооружена всеми средствами технически совершенной цивилизации, приемами многовекового военного опыта, обновленного в 1939-1941 годах, и укомплектована преимущественно индустриальными рабочими — методичными, инициативными, дисциплинированными, воспитанными в духе безусловного расового превосходства.
Только благодаря патриотизму, массовому героизму и самопожертвованию советского народа, развитой военной промышленности, полной мобилизации людских и материальных ресурсов, помощи союзников СССР сумел добиться перелома в ходе войны в свою пользу и одержать победу над нацистской Германией.
Библиография.
Бешанов, В.В. Год 1942 — «учебный». [Текст]:/ В.В. Бешанов. — Мн.: Харвест, 2003. (militera.lib.ru/research/beshanov_vv/index.html)
Борозняк, Л.И. "Так разрушается легенда о чистом вермахте…". Современная историография ФРГ о преступлениях немецкой армии в войне против Советского Союза/ Л.И. Борозняк// Отечественная история.-1997.- №3.
Васильева, О.Ю. Русская православная церковь в 1927-1943 годах./ О.Ю. Васильева//Вопросы истории.-1994.-№4.
Вознесенский, Н. Военная экономика СССР в период Отечественной войны. [Текст]:/Н.Вознесенский - М.:Госполитиздат,1948.
(militera.lib.ru/h/voznesensky n/index.html)
Волкогонов, Д.А. Сталин. Политический портрет./ Д.А. Волкогонов — М.: Новости, 1992.(militera.lib.ru/bio/volkogonov_dv/index.html)
Вторая мировая война в воспоминаниях У. Черчилля, Ш. де Голля, К. Хелла, У. Леги, Д. Эйзенхауэра. [Текст]: /Сост. Е.Я. Трояновская. -М.: Политиздат, 1990.
Вторая мировая война: два взгляда. [Текст]: /А. Тейлор, Г.-А. Якобсен. - М.: Мысль, 1995.
Гальдер, Ф. Военный дневник. Ежедневные записи начальника Генерального штаба Сухопутных войск 1939-1942 гг./ Ф.Гальдер- М.: Воениздат, 1968-1971 (militera.lib.ru/db/halder/index.html)
Герасимов, Г.И. Действительное влияние репрессий 1937-1938 гг. на офицерский корпус РККА./ Г.И. Герасимов // Российский исторический журнал.- 1999.- №1.
Жуков, Г.К. Воспоминания и размышления. [Текст]:/ Г.К. Жуков. -М.: Издательство АПН, 1970.
Зорин А.А. Потопить «Ледокол» . [Текст]:/ А.А. Зорин.- M.: Военная литература, 2005. ( militera.lib.ru/research/zorin_aa/index.html )
Исаев, А.. Антисуворов. [Текст]:/ А. Исаев - М.: Изд-во Яуза, Изд-во Эксмо, 2004.(militera.lib.ru/research/isaev_av1/index.html)
Исаев, А.В. Антисуворов. Десять мифов Второй мировой. [Текст]:/ А.В. Исаев — М.: Эксмо, Яуза, 2004. (militera.lib.ru/research/isaev_av2/index.html)
Исаев, А. В. Котлы 41-го. История ВОВ, которую мы не знали. [Текст]:/ А.В. Исаев — М.: Эксмо, Яуза, 2005. (militera.lib.ru/h/isaev_av5/index.html)
Исаев, А.В. От Дубно до Ростова. [Текст]:/ А.В. Исаев — М.: — М.: АСТ; Транзиткнига, 2004. militera.lib.ru/h/isaev_av3/index.html
История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941-1945. . [Текст]:- М.: Воениздат, 1961. Т.2.
Кессельринг, А. Люфтваффе: триумф и поражение. Воспоминания фельдмаршала Третьего рейха. 1933–1947. [Текст]:/ А. Кессельринг — М.: ЗАО Центрполиграф, 2003 (militera.lib.ru/memo/german/kesselring_a/index.html)
Кимхе, Д. Несостоявшаяся битва. / Д. Кимхе — М.: Воениздат, 1971. (militera.lib.ru/research/kimche/index.html)
Лиддел Гарт, Б.Г. Вторая мировая война. [Текст]:/ Б.Г. Лиддел Гарт — М.: АСТ, СПб.: Terra Fantastica, 1999 .(militera.lib.ru/h/liddel-hart/index.html)
Малиновский, В.В. Кто он, российский коллаборационист: патриот или предатель?/В.В. Малиновский// Вопросы истории.- 1996.-№11-12.
Манштейн, Э. Утерянные победы. [Текст]:/ Э. Манштейн. — М.: ACT; СПбTerra Fantastica, 1999 (militera.lib.ru/memo/german/manstein/index.html)
Мельтюхов, М.И. 22 июня 1941 г.: цифры свидетельствуют./ М.И. Мельтюхов //История СССР.-1991.-№3.
Мельтюхов,М.И. Советская разведка и проблема внезапного нападения/ М.И. Мельтюхов // Отечественная история.-1998.-№3.
Мельтюхов, М.И. Современная российская историография предыстории Великой Отечественной войны/ М.И. Мельтюхов //Преподавание истории и обществознания.-2005.- №7.
Мерцалов, А.Н.Отечественная историография второй мировой войны. Некоторые итоги и проблемы./ А.Н. Мерцалов, Л.А. Мерцалова // Вопросы истории.- 1996.- №9.
Некрич, А.М. 1941, 22 июня. [Текст]:/ А.М. Некрич.-М.: Памятники исторической мысли, 1995.(http//www.militera.lib.ru/research/nekrich/index.html)
О культе личности и его последствиях.25 февраля 1956 г. Доклад Н.С. Хрущева XX съезду Коммунистической партии Советского Союза.
( http://www.hronos.km.ru/dokum/doklad20.html)
Семиряга, М.И. Коллаборационизм. Природа, типология и проявления в годы Второй мировой войны. [Текст]:/М.И. Семиряга.-М.: РОССПЕН, 2000.
Сталин, И.В. О Великой Отечественной войне Советского Союза. [Текст];/ И.В. Сталин. М.: . Государственное издательство политической литературы. Издание пятое. 1950. (http://www.oldgazette.ru/lib/index.html)
Суворов, В. День М: Когда началась Вторая мировая война? [Текст]:-/ В.Суворов.- М.,1994. (http://www.militera lib.ru/research/suvorov2/index.html).
31.Суворов, В. Ледокол: Кто начал Вторую мировую войну? [Текст]:/В.
Суворов. — М., 1992. (http://www.militera.lib.ru/research/suvorov1/index.html)
32.Шервуд, Р. Рузвельт и Гопкинс. [Текст]:/ Р. Шервуд.- М.: Издательство 33.Рокоссовский, К. К. Солдатский долг./ К. К. Рокоссовский — М.: Воениздат,
1988. (militera.lib.ru/memo/russian/rokossovsky/index.html)
34.Фриснер, Г. Проигранные сражения. [Текст]:/ Г. Фриснер — М.; Воениздат,
1966 (militera.lib.ru/memo/german/friessner/index.html)
35.Фуллер, Дж.Ф.Ч.. Вторая мировая война 1939-1945 гг. Стратегический и
тактический обзор. [Текст]:/ Дж.Ф.Ч Фуллер. — М.: Иностранная литература, 1956. (militera.lib.ru/h/fuller/index.html)
36.Якушевский, А.С. Фактор внезапности в нападении Германии на СССР/
А.С. Якушевский// Отечественная история.-1991.-№3.
[1] [Текст];/ М.Государственное издательство политической литературы. Издание пятое. 1950. (http://www.oldgazette.ru/lib/index.html)
[2] О культе личности и его последствиях.25 февраля 1956 г. Доклад Н.С. Хрущева XX съезду Коммунистической партии Советского Союза.( http://www.hronos.km.ru/dokum/doklad20.html)
[3] Мельтюхов, М.И. Современная российская историография предыстории Великой Отечественной войны/ М.И. Мельтюхов //Преподавание истории и обществознания.-2005.- №7.-С.3
[4] Суворов, В. Ледокол: Кто начал Вторую мировую войну? [Текст]:/В. Суворов. — М., 1992.
(http://www.militera.lib.ru/research/suvorov1/index.html)
[5] Суворов В. День М: Когда началась Вторая мировая война? [Текст]:/В. Суворов. - М.,1994.
(http://www.militera lib.ru/research/suvorov2/index.html).
[6] Борозняк, Л.И. "Так разрушается легенда о чистом вермахте…".Современная историография ФРГ о преступлениях немецкой армии в войне против Советского Союза/ Л.И. Борозняк// Отечественная история.-1997.- №3.-С.151.
[7] Мерцалов, А.Н.Отечественная историография второй мировой войны. Некоторые итоги и проблемы./ А.Н. Мерцалов, Л.А. Мерцалова // Вопросы истории.-1996.- №9.
[8]Мельтюхов,М.И. Советская разведка и проблема внезапного нападения/ М.И. Мельтюхов // Отечественная история.-1998.-№3.
[9] Гальдер, Ф. Военный дневник. Ежедневные записи начальника Генерального штаба Сухопутных войск 1939-1942 гг. / Ф. Гальдер — М.: Воениздат, 1968-1971 (militera.lib.ru/db/halder/index.html)
[10] Якушевский, А.С. Фактор внезапности в нападении Германии на СССР/ А.С. Якушевский// Отечественная история.-1991.-№3.-С.13.
[11] Мельтюхов,М.И. Советская разведка и проблема внезапного нападения/ М.И. Мельтюхов // Отечественная история.-1998.-№3.-С. 17.
[12] Кимхе Д. Несостоявшаяся битва. / Д. Кимхе — М.: Воениздат, 1971. (militera.lib.ru/research/kimche/index.html).
[13] Волкогонов, Д.А. Сталин. Политический портрет./ Д.А. Волкогонов — М.: Новости, 1992.(militera.lib.ru/bio/volkogonov_dv/index.html)
[14] Сталин, И.В. О Великой Отечественной войне Советского Союза. [Текст];/ И.В. Сталин. М.: . Государственное издательство политической литературы. Издание пятое. 1950. (http://www.oldgazette.ru/lib/index.html)
[15] Мельтюхов, М.И. 22 июня 1941 г.: цифры свидетельствуют./ М.И. Мельтюхов //История СССР.-1991.-№3. – С.16-27.
[16] Сталин, И.В. О Великой Отечественной войне Советского Союза. [Текст];/ И.В. Сталин. М.: . Государственное издательство политической литературы. Издание пятое. 1950. (http://www.oldgazette.ru/lib/index.html)
[17] Рокоссовский, К. К. Солдатский долг. [Текст]:./ К. К. Рокоссовский- — М.: Воениздат, 1988. (militera.lib.ru/memo/russian/rokossovsky/index.html)
[18] Невежин, В.А. метаморфозы советской пропаганды в 1939-1941 гг./ В.А. Невежин//Вопросы истории.- 1994.- №8.-С. 164-170.
[19] Сталин, И.В. О Великой Отечественной войне Советского Союза. [Текст];/ И.В. Сталин / Государственное издательство политической литературы. Издание пятое. Москва, 1950. (http://www.oldgazette.ru/lib/index.html)
[20] Суворов В. Ледокол: Кто начал Вторую мировую войну? [Текст]:/В. Суворов. — М., 1992
(militera.lib.ru/research/suvorov1/index.html )
[21] Исаев, А.. Антисуворов. [Текст]:/ А. Исаев -- М.: Изд-во Яуза, Изд-во Эксмо, 2004.(militera.lib.ru/research/isaev_av1/index.html)
[22] Герасимов, Г.И. Действительное влияние репрессий 1937-1938 гг. на офицерский корпус РККА./ Г.И. Герасимов // Российский исторический журнал.- 1999.- №1.
[23] Исаев, А.. Антисуворов. [Текст]:/ А. Исаев - М.: Изд-во Яуза, Изд-во Эксмо,2004.(militera.lib.ru/research/isaev_av1/index.html)
[24] Манштейн, Э. Утерянные победы. [Текст]:/ Э. Манштейн. — М.: ACT; СПб
(militera.lib.ru/memo/german/manstein/index.html); Фриснер Г. Проигранные сражения. [Текст]:/ Фриснер/ — М.; Воениздат, 1966 (militera.lib.ru/memo/german/friessner/index.html)
[25] Зорин А.А. Потопить «Ледокол». [Текст]:/ А.А. Зорин.-M.: Военная литература, 2005. (militera.lib.ru/research/zorin_aa/index.html )
[26] 16. История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941-1945. . [Текст]:- М.: Воениздат, 1965. Т.6.-С.-36.
[27] Жуков, Г.К. Воспоминания и размышления. [Текст]:/ Г.К. Жуков. -М.: Издательство АПН, 1970.-С.218.
[28] 34. Шервуд, Р. Рузвельт и Гопкинс. [Текст]:/ Р. Шервуд.- М.: Издательство иностранной литературы, 1958.-Т.2.-С.486.
[29]Исаев, А. Антисуворов. [Текст]:/ А. Исаев - М.: Изд-во Яуза, Изд-во Эксмо, 2004. (militera.lib.ru/research/isaev_av1/index.html)
[30] Исаев А. В. Котлы 41-го. История ВОВ, которую мы не знали. . [Текст]:/ А.В. Исаев — М.: Эксмо, Яуза, 2005. (militera.lib.ru/h/isaev_av5/index.html)
[31] Кессельринг, А. Люфтваффе: триумф и поражение. Воспоминания фельдмаршала Третьего рейха. 1933–1947. [Текст]:/ А. Кессельринг — М.: ЗАО Центрполиграф, 2003 (militera.lib.ru/memo/german/kesselring_a/index.html)
[32] Анатольев, А. Закономерное поражение. Красная Армия могла бы стать по-настоящему боеспособной только к концу 1940-х годов (militera.lib.ru)
[33] Некрич, А.М. 1941, 22 июня. [Текст]:/ А.М.Некрич — М.: Памятники исторической мысли, 1995.(http//www.militera.lib.ru/research/nekrich/index.html)
